Конец 1973-го. «Аракс» является сильной любительской группой, ориентирующейся на традиции «Битлс» и «Сантаны» и уже пробующей писать собственные композиции. Профессионализм его музыкантов ни у кого не вызывал сомнений, и вскоре некоторых исполнителей пригласили к себе известные профессиональные ВИА — «Самоцветы», «Веселые ребята», «Добры молодцы». Обстановка становилась кризисной, и тогда «Араке» решает принять приглашение главного режиссера Театра имени Ленинского комсомола Марка Анатольевича Захарова стать штатным коллективом театра. Формально «Аракс» превращался в профессиональный состав. Он принимал участие в очень интересной, новой для себя работе — спектаклях театра, приближавшихся по жанру к мюзиклу, во всяком случае, насквозь «омузыкаленных»: «Автограде-XXI» и «Тиле». В «Автограде» ансамбль, одетый в стройотрядовские комбинезоны, лишь время от времени выходил на свою площадку — помост, вознесенный высоко над уровнем сцены, — чтобы спеть свои «зонги» или проаккомпанировать актерам. В «Тиле» группа, одетая в монашеские рясы с капюшонами, открывала спектакль исполнением негромкого псалма, после чего спускалась в партер, откуда, сидя в первом ряду, аккомпанировала и пела. Все это было очень необычно, требовалось умение двигаться, носить специальные костюмы, в какой-то степени подключаться к действию — привыкать к режиссуре, законам театра, сцены.

Стиль группы тех лет — жесткий, агрессивно-атакующий, в духе популярных тогда ансамблей. Но уже появляется тяготение к лирике, появляется сложный, многоголосный вокал, жесткость постепенно сглаживается. Сама жизнь вводит свои коррективы: с годами все меньше желания ошеломить внешними приемами, громкостью, все больше красоты, гармонии, все выше исполнительская культура. «Аракс» постепенно становится мастером нюанса, тончайшего оттенка, нежного полутона.

Переломным моментом в жизни ансамбля становится его участие в постановке третьего музыкального спектакля Театра имени Ленинского комсомола — рок-оперы Алексея Рыбникова «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» по сценарию П. Грушко. Здесь музыканты впервые выступили не просто как квалифицированные исполнители, но и как соавторы композитора. Они предложили свою редакцию всех сцен, придумали свой рисунок ударных в аккомпанементе (первоначально Рыбников планировал вообще отказаться от постоянного ритма барабанов, которые должны были лишь разражаться время от времени ритмотембровыми «взрывами» или «вспышками»). Работали над каждым эпизодом совместно, рождая своеобразную коллективную аранжировку. Вместе искали, вместе экспериментировали. Причем, важно было, чтобы все это подходило к конкретной акустике Ленкома: скажем, придуман очередной фрагмент, но, будучи перенесенным в зал, становится неярким, перестает «звучать». В результате новые переделки. Меняли не только музыку, но и текст. Павел Грушко, будучи музыкально чутким драматургом, часто шел именно от музыки — добавлял необходимые строки, дописывал целые эпизоды. Спектакль был показан широкому зрителю осенью 1976 года.

Вскоре после премьеры Всесоюзная студия грамзаписи решила записать спектакль на пластинку. Сначала, не мудрствуя лукаво, попытались сделать монтаж спектакля, записав около 90 минут музыки и диалогов. Но вне театра спектакль слушался уже иначе — пришлось идти по другому пути, перерабатывая драматургию в соответствии с законами восприятия пластинки. Так театральный мюзикл оказался превращен в диск-оперу.

В 1977—1978 годах в «Араксе» происходит ряд персональных перемен. Уходит из группы ее многолетний руководитель Юрий Шахназаров. Его заменили сразу два гитариста — музыканты, играющие в совсем разных манерах. Первый — Тимур Мардалейшвили — пришел из группы «Виктория» и был блестящим солистом в стиле хард-рок. Второй — Вадим Голутвин — из «Веселых ребят»; он хорошо играл в любой манере, специализировавшись, однако, в «кантри» и «фолке» (и, кстати, неплохо владея банджо). Вскоре в «Араксе» появился еще один бывший участник «Веселых ребят» — певец Анатолий Алешин.

Осенью 1979 года часть труппы Театра имени Ленинского комсомола отправилась на гастроли в Португалию. Везли один-единственный спектакль — рок-оперу «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты». Рассказ о судьбе чилийцев-эмигрантов середины прошлого века, о борьбе Хоакина Мурьеты против американских «рейнджеров», трагическая судьба главных героев оперы — все это захватило португальских слушателей.

Спектакли проходили в Лиссабоне, Коимбре, Сетубале. Аудитория была разной — актеры, писатели, интеллигенция, много рабочих. В зале были не только люди, сочувствующие левым партиям, «Здесь публика и из богатых, и из бедных кварталов, — сказал поэту Павлу Грушко один из руководителей португальских профсоюзов. — Но, смотрите, как единодушно они реагируют. Вы привезли современный спектакль с отличной музыкой, прекрасным рок-ансамблем и революционной тематикой».

Было еще много интересных встреч, концертов. В Сетубале во время приема, устроенного португальскими профсоюзными активистами в честь московских гостей, выступали известные, очень популярные в стране народные певцы. «Аракс» ответил своими песнями... Это был язык, понятный без перевода.

Все последние годы «Аракс» много и интенсивно работал в студии звукозаписи. Он участвовал в создании музыки А. Зацепина к фильмам «Узнай меня» и «31 июня», трех пластинок с песнями композитора и певца Ю. Антонова. Записал для «Мелодии» ряд собственных композиций. По сути дела, «Аракс» в конце 70-х годов превратился в лучший «студийный» коллектив Москвы, отлично понимающий, как надо записывать современную эстраду. Именно «Араксу» обязаны своим успехом диски Зацепина и Антонова — сегодня, когда так высоко ценится точная проработка всех «этажей» инструментов, многослойность ритмического аккомпанемента, насыщенность электронными эффектами. «Аракс» дает высочайшее качество, уровень лучших групп мира.

Почувствовав оригинальность звучания ансамбля, к нему стали обращаться композиторы, аранжировщики: сыграть аккомпанемент на пластинке, записать музыку к фильму. Но музыканты решились к этому времени на рискованный поступок — оторваться от привычного существования в театре и попытать счастья в «свободном плавании», став концертирующим ансамблем. Разумеется, отрыв этот был болезненным. Но необходимым.

Отвечая на вопрос корреспондента о причинах, побудивших группу уйти из театра, руководитель «Аракса» Сергей Рудницкий сказал: — Театр имени Ленинского комсомола считали и считаем своим родным домом, которому мы многим обязаны. Он дал нам многое в плане профессионализма, здесь мы многому научились в лоне театра, во время его спектаклей, созрели и наши собственные творческие планы. Их надо было реализовывать. Поэтому мы перешли на концертную деятельность. Но театр остался нашей школой.

В чем мы видим свое творческое кредо? Однажды во время гастролей нам задали вопрос: «Почему вы ничего не поете из репертуара «Бони М»?» Конечно, у нас в программе есть развлекательные песни — концерт есть концерт, и без этого нельзя. Но это наши собственные, «араксовские» песни. И не они определяют общее настроение программы. Мы хотим, чтобы наши выступления не только развлекали слушателей, но и несли в себе тот заряд информации, те чувства, которые не оставляют зрителей с пустой головой и холодным сердцем.

Вот почему мы строго относимся к подбору репертуара, к средствам музыкального выражения, к чистоте стиля. Все, чем мы сейчас живем, мы попытались воплотить в записанном нами сольном диске «Колокол тревоги». Своеобразным «камертоном» этого гиганта является песня того же названия: ...А где-то выбросит прибой на берег мертвых чаек, покрытых пленкой нефтяной, как смертною печатью!

Жизнь молодого современника, его раздумья о мире, тревожном и прекрасном, весна, любовь, радость и грусть — вот о чем рассказывает «Аракс» на своей пластинке.

Сам Андреев после полутора лет следствия был взят под стражу. Другие музыканты ансамбля тоже оказались в угрожающем положении. На принадлежащую им дорогостоящую аппаратуру был наложен арест. Тут уж всем стало не до песен.

В чем же состояла суть обвинения? Прокуратура инкриминировала Андрееву хищение и обращение в свою пользу и в пользу других участников ансамбля более полутораста тысяч рублей из государственной казны. Чтобы понять, как появилась в обвинительном заключении эта сумма, нам придется в самых общих чертах познакомиться с весьма мудреными правилами, регулирующими оплату труда артистов-исполнителей.

В соответствии с инструкциями Министерства культуры СССР артистам различных жанров устанавливаются категории, каждой из которых соответствует определенная концертная ставка. Диапазон велик. Например, за сольный концерт в одном отделении артист камерно-инструментального ансамбля высшей категории получает 26 рублей, а артист вокально-инструментального ансамбля низшей категории — всего 5 рублей 50 копеек (до 1986 года — 5 рублей ровно).

Музыканты рок-группы «Аракс» консерваторий не кончали и в установленном порядке аттестованы не были. Приказом по Московской областной филармонии ведущим артистам ансамбля была установлена поконцертная оплата 25 рублей 50 копеек за сольное выступление в одном отделении плюс аккомпанирование во втором. Однако такой приказ был издан дирекцией в обход существующих сложных правил о тарификации.

Отсутствие формального решения тарификационной комиссии дало повод следствию заключить, что оплата участников «Аракса» должна была производиться по самой низкой категории, то есть по 5 рублей за отделение в концерте. Теперь, чтобы определить сумму хищения, следствию оставалось произвести несложные арифметические расчеты. С сентября 1980 по апрель 1982 года «Аракс» под флагом Московской областной филармонии и других концертных и общественных организаций дал 876 гастрольных концертов в различных областях РСФСР, Украины и Узбекистана. Все, что было получено участниками сверх минимальных ставок, следствие посчитало наживой.

А как объясняют свои действия по изданию незаконных приказов директора филармонии К. Т. Кравченко и Г. А. Ефимов? Выступая в суде свидетелями, они пояснили, что «Аракс» был для них подарком судьбы. Если до прихода рок-группы в 1980 году филармония из-за хронически пустующих залов сидела в безвылазных долгах, то популярный рок за короткое время буквально спас организацию от банкротства. Но музыканты, прекрасно понимая, что их искусство ценится дороже, не согласились бы работать по 5 рублей за отделение, это смехотворно. В хозрасчетных интересах филармонии директора пошли им навстречу.

Об этом же говорили в зале суда и руководители других концертных организаций, рассыпавшиеся в благодарностях «Араксу», например, директор «Укрконцерта» А. В. Компаниец. «Аракс» вызывали как спасательную команду для залатывания финансовых дыр. И платили соответственно.

Да, инструкция в очередной раз была попрана. И аплодировать тут, конечно, нечему. Но одного я не мог взять в толк, листая толстенный «кирпич» обвинительного заключения: а кто же потерпевший? Люди хотят слушать музыку, причем именно такую, какую они хотят слушать. И они за свои деньги это законное удовольствие получили. Десятки концертных организаций с помощью «Аракса» избежали финансового банкротства. По подсчетам экспертизы, за полтора года выручка от концертов ансамбля за вычетом расходов на его содержание составила 4 млн. 612 тыс. 775 рублей. Так кто же пострадал? Нельзя не учитывать и тот факт, что ни инструментами, ни аппаратурой, ни костюмами музыкантов никто не обеспечивал. А это все денег стоит. Деньги нужны были и на ремонт капризной аппаратуры, на ее погрузку-разгрузку (общий вес более 5 тонн), на оплату купейных мест для всей этой мудреной электроники — не кантовать же ее в багажном вагоне!

Специальным решением амортизационной комиссии филармонии в 1981 году было установлено, что в счет амортизации аппаратуры за каждый концерт «Араксу» причитается 30 рублей. По мнению следствия, это тоже переплата и хищение, поскольку согласно циркулярному письму Минкультуры 1960 года компенсация за амортизацию инструментов выплачивается не свыше 15 рублей в месяц. Даже как-то неудобно читать такие ссылки в официальном документе следственного дела. Ведь в «Араксе» играли не на гармошке, что, возможно, подразумевалось в 1960 году. Стоимость принадлежавшей участникам ансамбля электронной аппаратуры превышала 100 тыс. рублей.

В вину В. Андрееву поставили и то, что часть денег за концерты он якобы присваивал, обирая товарищей. Но никто из товарищей на суде никаких претензий к нему не высказал. По существу «Аракс» был дружной, сплотившейся вокруг любимого дела группой единомышленников, которые работали бригадным методом, пока слабо изученным Министерством культуры. Оплата шла в общий котел, откуда за вычетом общих трат с общего же согласия перераспределялась по личному вкладу каждого в общую музыку.

Первое заседание Московского областного суда по делу ансамбля «Аракс» продолжалось пять месяцев. Опросив более полутораста свидетелей, суд отправил дело на доследование, освободив (под подписку о невыезде) Андреева из Бутырок, где он к тому времени провел без малого два года. Во второе заседание Мособлсуда, уже в другом составе, снова было вызвано из разных концов страны почти двести свидетелей, на этот раз заседание продолжалось ровно год. Ближе к завершению судебного разбирательства адвокаты Е. А. Копачев, И. В. Силина и С. А. Галичев заявили ходатайство об отводе представителя прокуратуры, в чьих не всегда корректных вопросах к свидетелям сквозил явственный обвинительный уклон. Суд не стал спорить с этим доводом защиты, но ходатайство отклонил, отнеся чрезмерную агрессивность прокурора за счет сугубо личных качеств Т. А. Шульган. Думается, тут еще сыграло свою роль укоренившееся неприязненное отношение «солидных людей» к року. Но судья С. М. Лебедева, не в пример тем, кто поддерживал обвинение, сумела подняться над этой субъективной точкой зрения. Мы не будем обсуждать незаконные методы, которыми проводилось следствие и которые затем получили осуждение в приговоре Мособлсуда. Это другая тема. Давайте, не вдаваясь в процессуальные детали, поставим вопрос проще и резче: а к чему все это? Люди делали свое дело и делали хорошо. Если кто музыку делом считать не привык, пусть примет в расчет аргумент весом в 4,6 миллиона. За что ж осудить Андреева к 10 годам лишения свободы, как требовала Т. А. Шульган в своей обвинительной речи?

Сегодня, когда общество озабочено расширением сфер хозрасчета и делаются первые робкие шаги к внедрению этого метода в концертное дело, позиция обвинения выглядит как-то по-вчерашнему. Это было прямо подчеркнуто в приговоре Московского областного суда, оглашенном 20 августа 1987 года. В конце второго дня чтения детальнейшего приговора, на написание которого ушло два месяца, подсудимые узнали свою судьбу: все трое были полностью оправданы. Справедливость восторжествовала во многом благодаря личному мужеству члене Мособлсуда С. М. Лебедевой. Вполне допускаю, что другой судья пошел бы по издавна проторенной дорожке и раздал бы наказания «по фактически отбытому», чтобы волки были сыты и овцы целы.

Ну вот, а теперь давайте считать. За «Араксом» внушительная сумма принесенной государству прибыли — это не считая полученного людьми удовольствия. Что за Московской областной прокуратурой? Триста пятьдесят повесток свидетелям (мы считаем оба судебных заседания) означают астрономическую сумму, которая сложилась из оплаты их проезда и сохранения среднего заработка за время вынужденного безделья. Это уж не говоря о том, что трое подсудимых годами были лишены возможности работать. И о том уж не говоря, что главный из них — В. Андреев на два года был незаконно лишен свободы.

Вот и давайте считать, кто реально принес пользу, а кто ущерб. Нет, не возвратом народных денег обернулась позиция Московской областной прокуратуры, а их бессмысленным расточительством.

Сказать, что закрытием инцидента с «Араксом» проблема исчерпывается, значило бы погрешить против истины. При существующих ныне инструкциях — о которых и шла речь в материале — на скамье подсудимых запросто может оказаться административный персонал киностудий, филармоний, театральных и цирковых трупп и прочая и прочая.

Возникает вопрос, на который мы и будем ждать ответа: долго ли будут все они ходить в заложниках у инструкции?

Л. НИКИТИНСКИЙ,

кандидат юридических наук

Родился в 1955 году, имеет высшее образование. В 1974 г. начинает сотрудничать с московским театром Ленком, сначала как участник рок-группы "Аракс", исполняя партию клавишных инструментов. С 1974 года работает как продюсер и аранжировщик музыкальной продукции многих популярных групп. Аранжировал музыку к двадцати кинофильмам. Среди них "31 июня", "Узнай меня", "Убить дракона", "Звезда и смерть Хоакина Мурьеты", "Берегите женщин" и другие.

«Буквально полгода назад мои хорошие друзья уехали в Америку. Они были вынуждены оставить щенка по кличке Бобс, с которым я был дружен, в клубе служебного собаководства. Пес попал в руки дрессировщиков, обучающих собак поиску контрабанды. Но, научив Бобса находить наркотики, его забыли научить его игнорировать старых друзей!» - улыбаясь, объяснил ситуацию стражам границы Анатолий.